Не знаю, как у других, но меня после сорокета почему-то тянет поразмышлять о том - о сем, вспомнить былое, чуточку пофилософствовать, ну и изложить все эти мысли в текстовом редакторе. А так как одним из «трех китов» моей жизни, помимо семьи и работы, является рыбалка, которой я стараюсь посвящать все свободное от первых двух время, то и мысли возникают именно на эту тему. Эти мысли я решил оформить в единое творение под названием «Рыболовные записки» и сформировать по главам, посвященным либо определенному месту, где проходили мои рыбалки, либо ловле определенных видов рыб, либо способу ловли, а может и всему этому вместе. Пока не ясно, как можно будет классифицировать итоговый продукт, но могу с полной уверенностью заверить, что все написанное будет чистейшая правда, описание реальных случаев на рыбалке и самых настоящих рыбацких эмоций, которые мне пришлось пережить за эти сорок с хвостиком лет.
Итак, буду потихоньку выкладывать уже написанное, если кому-то понравиться, то буду продолжать, строго прошу не судить.
Глава 1.
Память детства
Гены рыбалки (я уверен, что такие существуют) были заложены в меня при рождении. Не зря говорят, что наследственность проявляется через поколение – мои отец с матерью к рыбалке весьма равнодушны, отец, конечно, может составить компанию заядлым рыболовам, может привязать крючок к леске, насадить червя, наловить достаточно много рыбы – но я не могу назвать его рыбаком в полном смысле этого слова. А вот Клим – мой дед по материнской линии – это был Рыбак, именно с большой буквы, в самом полном смысле этого слова. Его старший сын, мой дядя Альберт (исключение из правила «через поколение») - был такой же заядлый Рыбачище. И как вы думаете, к чему будет стремиться душа мальчишки, если зародыш какой-то, маленький червячок, в нем уже сидит, а в придачу каждый день он видит перед собой крючки, леску, мормышки, удочки, мотыля и т.д. и т.п.? Конечно, с самого раннего возраста мое сердце было безвозвратно отдано всему этому волшебному миру под названием «рыбалка». Пока я был совсем несмышленым, дед частенько вывозил семью на природу – жили в палатках, питались пойманной рыбой. Правда, воспоминаний от тех выездов у меня почти не сохранилось. Более поздние воспоминания уже более оформлены - я брал удочки, хранившиеся в нашей квартире, вертел в руках мормышки и блесны, разглядывал мотыля, изгибающегося восьмеркой на дне двухсотпятидесятиграммовой баночки, которую дед ставил между дверями балкона.
С возрастом я все чаще задавал вопрос своим близким – когда? Когда я смогу поехать с вами на рыбалку? Но это были профи, которые летом ловили с лодок, а зимой – со льда, и я отчетливо понимал, что мне с ними пока еще рано. И первый свой личный рыболовный опыт я получил довольно далеко от Костромы.
Есть в 12 километрах к востоку от Шарьи поселок лесорубов под звучным названием Зебляки. Там жили родители моего отца и живут его сестра с семьей, там я провел определенную часть своего детства. Муж моей тетки – дядя Саша – тоже рыбак, но рыбак довольно специфичный, характерный для своей среды. Если дед Клим и дядя Альберт были рыбаки, ловившие исключительно на спортивные снасти, и весьма умеренно относившиеся к алкоголю, то дядя Саша, как и все в том лесном краю, не гнушались другими способами ловли – ставили сети, переметы, морды и т.п., при этом сама рыбалка была одним из поводов для употребления спиртных напитков в теплой мужской компании. Рыбалка разделялась на два вида, которые я сейчас могу окрестить как «Биг гейм», т.е. поездка по узкоколейной железной дороге на реки Большая Шанга и Ветлуга с ночевкой и полным комплектом удовольствия, и «Шорт кап» - однодневные или полудневные походы на близлежащие водоемы. Естественно, меня до достижения младшего школьного возраста не брали ни туда, ни сюда, но оставалась еще одна важная миссия – поимка живца на предстоящее рыболовное сафари. В качестве живца все рыбацкое население поселка безусловно использовали карася, который водился в довольно многочисленных поселковых прудах, вырастал до размера указательного пальца и клевал с завидной активностью, до места рыбалки доставлялся в алюминиевых бидонах или котелках с плавающей на поверхности деревянной плашкой, предохраняющей воду от выплескивания. Многие, не особо напрягаясь, добывали его с помощью корзин и тому подобных морд, но мы предпочитали спортивный способ, скажу больше, это была самая настоящая маховая удочка! Именно с поимкой этого карася и связаны мои первые воспоминания самостоятельной рыбалки.
Картинка из детства – небольшой пруд с высокими берегами, в одном месте оборудованные мостки, на этих мостках расположились мы с дядей Сашей. Весьма нехитрая снасть – изогнутый ольховый прут метра 2 длиной, леска диаметра 0,2-0,3, маленький поплавок, выточенный из твердого пенопласта, леска проходит через отверстие в центре и фиксируется спичкой, груз – свинцовая полоска, зажатая на леске, его функция – исключительно доставка приманки на заданную глубину, связи с огрузкой поплавка не просматривается вовсе, крючок № 4-5 по отечественной нумерации (а другой тогда и не знали). Супер-универсальная насадка для карася – толокно, продававшееся в картонных коробочках, замешанное до консистенции теста на прудовой воде. Катышек этого теста насаживается на крючок, заброс за кромку водной растительности… И вот оно, чудо – поплавок чуть дрожит, затем ныряет, подсечка – на крючке карасик, отличный живец, в бидончик его. И так, пока не наловим десятка два. Я рад до безобразия, но с другой стороны, крайне огорчен, что на «Биг гейм» меня опять не взяли, ну да ладно, в пойманных щуках есть и мой вклад.
Глава 2.
Зебляки – место рыбалки (Биг гейм)
Раз уж я связываю свои первые рыболовные воспоминания с этим замечательным поселком, то и продолжу я свой рассказ именно про рыбалку в той местности. Точно не помню, где-то в 1981-1982 году меня в первый раз взяли на «Биг гейм», запланированный на Ветлуге. Естественно, этому предшествовала ловля карасиков на близлежащем к бабушкиному дому пруду, а затем было незабываемое путешествие в кабине маленького тепловоза по Зебляковской узкоколейной железной дороге до Дудного. Дудное – это поселок на берегу Ветлуги, на картах он обозначен как Октябрьский, не знаю, осталось ли от него что-нибудь, т.к. большая часть узкоколейки уже давно разобрана и сдана во вторчермет, а снабжение поселка осуществлялось именно по этой дороге. К тепловозу прицепляли несколько пассажирских вагонов и багажный вагон с хлебом и другими продуктами, в вагонах ехали лесорубы на делянки и простые жители – грибники, охотники, рыболовы, пасечники, проезд был совершенно бесплатным. Если машинист был близким знакомым моего дяди, то мы ехали в кабине тепловоза, пусть с меньшим комфортом, зато с кучей непередаваемых эмоций. Именно так и было в этот самый первый раз.
Тогда мы расположились чуть ниже поселка, хотя обычно рыболовы стремятся на более отдаленные места ловли, для того, что бы добраться до них использовали либо плоты, сделанные на берегу из остатков молевого сплава, либо добирались на попутном транспорте – тракторах и автомобилях местных жителей, был еще и третий вариант – на своих двоих со всем рыболовным скарбом за плечами. Позже я имел честь опробовать все вышеперечисленные варианты доставки до клевых мест, но тогда, видимо, сделав скидку на мой возраст, отец с дядькой расположились в шаговой доступности от поселка.
Воспоминания от этой первой сознательной рыбалки на большой реке надолго запали мне в душу. Как сейчас помню расставленные вдоль берега рогульки с наживленными карасиками, привязанные за ветки прибрежных кустов либо к колышкам, воткнутым в берег. Периодический обход этих рогулек, и вот – замирание сердца, на одной размотана леска, мне, конечно, еще не доверяют, осторожно берут ее в руки, подтягивают, есть! Щучка около килограмма, но мне кажется гигантом, чистим, потрошим ее – и в уху. Ну что за прелесть уха на рыбацком костре, а сверху на тебя смотрят яркие звезды, а рядом струится река, все ново и необычно, разговоры взрослых о крупной и незнакомой тебе рыбе, и ты засыпаешь под щелканье угольков в костре и плески рыбы на водной глади.
Позже на Ветлуге в районе Дудного мне довелось побывать еще несколько раз, обычно мы ездили в составе я, мой отец, дядька Саша и его брат Юрий. Когда подрос мой двоюродный брат Мишка, стали брать и его. Рыбу ловили разную, причем без рыбы почти никогда не уезжали. На поплавочную удочку клевали лещи, плотва, окуни, подъязки и белоглазка, которую там называют «трещетина», на спиннинг попадались щуки и судаки. Снасти использовались более чем примитивные, немногим отличавшиеся от тех, которыми мы ловили карасиков, бамбуковые либо деревянные метровые «спиннинги» с Невскими катушками, леска на них не меньше 0,5, блесны – колебалки и вращалки. При ловле с берега применялась в основном полудонка, а с плотов ловили в проводку, с дальним отпуском поплавка в струе прикорма.
Особенно мне запомнилась одна рыбалка. От Дудного до места (взрослые называли его «Боровое») мы добирались на свежесколоченном плоту, затем все расселись по берегу и стали прикармливать точки ловли, а Юрий расположился на плоту. В качестве прикормки использовали распаренную в печи смесь зерновых, пшена и гороха, горох же использовали в качестве насадки, так же насаживали на крючек жирных навозных червей или личнику жука-короеда, которых добывали из бревен на нижнем складе. Мне на одном месте усидеть было трудно, и я ходил вдоль берега, практикуя ловлю в проводку. Иногда мне везло, и попадались некрупные трещетины, один раз село что-то серьезное, по виду – хороший язь, но т.к. подсак в ходовой рыбалке не был предусмотрен, после нескольких мгновений борьбы трофей я упустил. У других с берега неплохо ловилась белоглазка и подлещик, но больше всех меня тогда удивил Юрий. У него клевал мерный лещ, причем с завидной регулярностью, при подсечке солидного экземпляра реку оглашал радостный крик: «е…й в р…т, лещ!». Подсака на плоту тоже не было, но Юрий нашел выход из положения – подтаскивал леща к плоту, затем брал нож и быстрым движением пришпиливал его голову ножом к бревну. После спокойно отцеплял крючок, вынимал нож и отпускал леща в садок. В перерывах между поимками леща он брал в руки «спиннинг» и делал веерные забросы, на очередном забросе трофеем стал судак кила на полтора.
Как-то раз дядя Саша взял меня с собой на работу, делянка разрабатывалась недалеко от реки Нюрюг, и он предложил мне порыбачить там. Так как карасиков заранее заготовить не получилось, предметом моей охоты стал окунь, а орудием – все та же универсальная поплавочная удочка. Вода в реке была очень прозрачная, я садился в прибрежной траве, забрасывал крючек с извивающимся навозным червем и наблюдал, как полосатые разбойники приближались к наживке, один из них быстро втягивал червя в рот – тут пора подсекать, и окунь на крючке. Окуни клевали строго по старшинству, и в каждом новом омутке сначала я вытаскивал самый крупный экземпляр, каждый следующий был меньше предыдущего.
В более сознательном возрасте (мне было лет 15-16) мы с кузеном Мишкой даже совершили выезд с ночевкой на Ветлугу без взрослых, расположились в месте, называемом «выше Вшивцево», куда топали пешком через лес, ночью жгли костер и боялись лесных звуков, с дрожью думая, а вдруг сейчас на нас выйдет лось или кабан, и что мы будем делать. Потом, в годы раннего капитализма, леспромхоз стал агонизировать, мотовозы в Дудное ходить перестали и дорогу помаленьку стали растаскивать «металлисты». Сейчас я бы с удовольствием посетил те места, но думаю, что там все сильно изменилось. Последний раз по Зебляковской УЖД я прокатился в сентябре 2006 года, до Дудного дороги уже не было, тепловозик довез нас до заброшенного поселка Васенево на берегу Большой Шанги, и мы с дядей Сашей попытались поймать там рыбу. В то время я уже увлекался спиннингом, поэтому и ловил на эту снасть, напарник мой пробовал все ту же поплавочную удочку из детства. Но рыба в тот раз клевать отказывалась наотрез, игнорируя все, что ей предлагалось.
Очень интересное описание Зебляковской узкоколейки сделано Дмитрием Баландиным, фанатом железнодорожного транспорта:
http://narrow.parovoz.com/emb/?ID=2280. Возможно, мы и сталкивались с ним во время поездок по ЗУЖД, а упоминаемый им машинист Николай Круглов был лучшим другом моего дяди Саши.
